Томмазо, “десятка” и мечта о бело-голубых цветах
«Это был положительный в футбольном плане опыт, потому что мне никогда не давали шанса сыграть и проявить себя, хоть это и стоило отъезда на несколько месяцев в «Юве Стабию». Испытывая подобный опыт, видишь иную сторону футбола. Я понял, что это значит – покинуть дом с необходимостью играть; я понял, что я – лишь один из многих; вместо родного Лацио, где был любимчиком, я оказался в раздевалке с 30-35-летними мужиками, которые обращались со мной как с ребёнком, и орали на меня за каждый неверный шаг или лишний дриблинг. Я многому научился за последние месяцы. Конечно, видя дебют Роцци или приезд Альфаро, я думал, что легко мог бы быть на их месте».
Томмазо Чеккарелли во время разговора смотрит прямо в глаза. Никогда не отводит взгляд, не прячется за тёмными очками, но тщательно взвешивает слова. Томмазо знает, что он особенный, что имеет необычайный талант и две ноги, которые могут открыть двери футбольного рая, принеся 20-летнему парню всё, о чём только можно мечтать: успех, славу, лучшую в мире работу – футболиста. Томмазо также знает, что в прошлом совершил немало ошибок, но всё ещё зависит от него самого – возможно, с некой долей удачи, всегда помогающей в ключевые моменты. Земан хотел игрока, сначала в сентябре, а затем в январе, но сделка не состоялась из-за финансовых разногласий. Так испарилась первая возможность стать профессионалом в футболке Лацио.
«Я много раз приближался к дебюту за команду мечты, с самого первого дня, когда надел футболку Лацио. Перед игрой с «Работничками» все были уверены, что Рейя выставит меня на поле. Партнёры по команде заключали пари на то, сколько минут я сыграю, но затем тренер вызвал Ледесму, который даже не думал об игре, не разминался и сидел в сандалиях – даже без футболки под кофтой. В первом матче против «Васлуя» в Лиге Европы на Олимпико я разминался около получаса, но в наши ворота был назначен пенальти, а удаление Дзаури всё испортило. Но рано или поздно, я воплощу свою мечту в жизнь».
Отец Томмазо, Альдо, владеет магазином в паре шагов от Пьяцца Эуклиде, в центре римского квартала Париоли. В отличие от других, менее везучих детей, идущих в футбол для поднятия социального статуса, Томмазо является выходцем из богатой семьи, и ещё со времён команды Алльеви он получил прозвище “pariolino” (в Риме это слово чаще используется с пренебрежительным оттенком). Конечно же, это ему не нравилось.
«Да, меня всегда раздражало, когда меня называли “pariolino”, ведь это подразумевает безбедное существование и нежелание добиваться чего-либо. Это не так. Заработать на хлеб футболом – вот моя жизнь. Как только я вижу катящийся мяч, мне хочется играть. Будь то полянка и компания друзей, или заполненный стадион – неважно, потому что я просто люблю эту игру»
Томмазо, которому несколько недель назад исполнилось 20 лет, оказался в Лацио в 10-летнем возрасте во времена Краньотти; он был найден на полях «Аква Ачетоза», и отбит у конкурентов Вольфанго Патаркой.
«Сложно переоценить важность Вольфанго для меня, равно как многих и многих до меня. Это фантастический человек, учитель и огромный знаток молодёжного футбола; человек, приносящий огромную пользу Лацио и всему итальянскому футболу. Патарка с улыбкой может сказать вам то, что тяжело было бы слышать даже от собственного отца, но вы выслушаете и примете это к сведению, потому что он всегда говорит правду, и заставляет ползти под колючей проволокой для вашего же блага. Месяцы в Примавере почти добили меня, я даже не играл, но потом у меня всё получилось, и этим я обязан Патарке и Альберто Мариани, отношения с которым выходят за рамки “тренер-игрок”, и больше напоминают общение отца и сына».
Когда видишь, как он обводит соперников, словно кегли, или смотришь на голевую статистику, сделавшую его ведущим бомбардиром в истории Примаверы (34 гола в 54 матчах; особенно 28 голов в 34 играх за прошлые два года, и 17 мячей в 14 играх в этом году, до отъезда в «Юве Стабию»), невольно напрашиваются сравнения с великими талантами атаки в прошлом: “обводка как у Паоло Ди Канио, движение как у Бруно Джордано и игра на фланге как у Марко Ди Вайо”. Все таланты, прошедшие школу Лацио, прорвались в большую игру. Томмазо же, надевая футболку с номером 10, мечтает быть похожим на Роберто Баджо.
«Он всегда был моим кумиром. Я даже купил обувь с его именем. В Лацио были великие игроки, когда я начал играть, но я не мог насмотреться именно на него. Быть “десяткой” – фантастика, я рождён для этого; я чувствую, как нужно играть на этой позиции, даже научившись много забивать. Кто-то даже может посчитать меня вторым нападающим. Жизнь “десятых номеров” в Италии нелегка. Здесь очень плотная игра, и талантливые игроки считаются скорее обузой, чем пользой, их трудно загнать в графики и формы: они мало помогают и атаке, и полузащите. За границей проще – если у вас есть талант, вас бросают в бой, несмотря на молодость. Здесь, в Италии, молодой футболист играет, только если он – иностранец».
Быть римлянином в Риме, особенно в Лацио, очень тяжело для футболиста, и нужно обладать немалым мужеством, чтобы пройти все ступени клуба, не слушая критику, голоса завистников, не обращать внимания на ярлыки, которые легко могут навсегда отбить желание играть.
«Я слышал, что меня считают ленивым, взбалмошным, нестабильным… И ещё много чего. Я знаю, что совершал ошибки, но они – как бы часть меня, “Talentino”, ну или “pariolino”. Мне некомфортно с этим. Я всегда признавал свои ошибки, всегда исполнял свои обязанности, но оказался помечен как ленивый парень, не использующий свой талант».
Томмазо прошёл “школу” Миро Клозе.
«Его образ мышления поразил меня с самого начала: я был очарован его простотой, проявляющейся в манере говорить, давать советы. И это – его секрет. В футболе, его жёсткой обстановке, у тебя не так много времени, чтобы тратить его впустую».
Понравившийся Клозе и готовый впечатлить Петковича, Томмазо отказался от выходных. Никаких пляжей и дискотек с друзьями – только тяжёлая работа, чтобы подготовится к сборам в Ауронцо-ди-Кадоре. Перспективы велики, как никогда. Проблемы с физикой, беспокоившие весь год, остались далеко позади – это доказало внимание со стороны тренера сборной Серии Б Массимо Пишедды.
«Я с нетерпением жду прибытия Петковича, который любит атакующий футбол и не боится доверять молодёжи. Я играл с Марко Верратти и Стефаном Эль-Шаарави в сборной, и мечтаю получить такой же шанс в клубе, как они».
Томмазо имеет контракт с Лацио ещё на три года, и Таре рассчитывает на его возвращение, несмотря на то, что сам он в настоящий момент не очень приветствуется болельщиками «Лацио».
«Я знаю, что сейчас в Риме Таре не очень-то популярен, но я думаю, что работает не такой большой срок и недооценён со стороны болельщиков команды. Таре очень многое сделал для меня, всегда меня защищал и говорил правду в лицо, особенно о том, что касалось моего будущего в клубе».
Баджо –его кумир, Таре – своего рода футбольный крёстный отец; но наряду с вызовами в сборную Италии до 21 года и продлением контракта Томмазо мечтает о доверии Владо Петковича.
«Я надеюсь, что при новом тренере мне удастся проявить себя. Посмотрим, что получится. Мне 20 лет, и самое важное – получать игровую практику, но если придётся уйти, то хотелось бы найти команду, которая поверит в меня, захочет дать пространство, как например Пескара, заслуженно выигравшая в этом году дивизион. Но моя заветная мечта – утвердиться как игрок в футболке Лацио».
К слову, о мечтах. В своих несбыточных желаниях фанаты представляют, как забивают победный гол перед Curva Nord или Curva Sud и имитируют Паоло Ди Канио или Киналью; он же забил Роме, играя за Лацио в таком раннем возрасте, как никто до него, и теперь имеет реальный шанс реализовать эту мечту. Но, в дальнем ящике есть ещё одно тайное желание, разговор о котором подводит итог интервью.
«Я хочу кое в чём признаться. Во время матча Лацио-Реал я был на Олимпико в числе мальчиков, подающих мячи. Гимн Лиги Чемпионов, огромное полотно с эмблемой в центре поля, заполненный стадион, песни, рёв толпы – всё это бросает в дрожь. Я видел дубль Горана Пандева против Реала, и мечтаю однажды пережить подобный день, в футболке Лацио, которую я считаю своей второй кожей, и номером 10 на спине».
Автор оригинала: Стефано Греко
Перевод: La Guardia
